«А почему бы не в Россию?»
Дорин, насколько я знаю, ты была волонтером «Перспектив» в самый первый год работы организации. Почему ты вообще решила поехать в Россию?
Это была случайность. Вообще, я хотела отправиться в англоязычную страну, но потом на подготовительном семинаре отец Рит (прим. - отец Теобальд Рит, основатель "ИЦЕ") рассказал нам о данном проекте и предложил конкретно мне поучаствовать. Я подумала: «А почему бы не в Россию?» и согласилась, ведь всегда интересно попробовать. Так и получилось, что я оказалась именно там.
Тебе было не страшно одной из первых ехать в Россию?
До нас там уже были иностранные волонтеры – не от немецких «Перспектив», но приехавшие через другие организации, например, «Каритас». Нет, я не боялась – скорее, мне было любопытно, каким будет этот год, что там вообще происходит.
Какое было твое первое впечатление от страны, от «Перспектив» и от проекта, в котором ты помогала?
Мы туда ехали на поезде, это было очень здорово, так как можно было наблюдать все эти постепенные изменения в географии и ландшафте. Первый интересный опыт был еще на границе с Белоруссией, где наш состав переставляли на другие колёса из-за другой ширины колеи. Затем, в Санкт-Петербурге, нас очень тепло встретил Доминик Шлун (прим. - один из первых немецких волонтеров), он забрал нас с вокзала, и мы уютно позавтракали в доме на Фонтанке, поэтому первое впечатление было очень позитивным и хорошим. А детдом… К нему, конечно, нужно было привыкнуть. Во время подготовки в Германии мы работали в реабилитационной клинике в Шварцвальде, но это очень сложно сравнить. Абсолютно все было иначе: запахи, комнаты, а что особенно поражало – тишина. Мы попали в четвёртый корпус, где «Перспективы» работают до сих пор. Было как-то слишком тихо -- при том, что там жило много детей. Но рано или поздно ко всему привыкаешь. Ежедневно добиралась до работы сначала на метро, затем на электричке, потом пешком через парк, весь последующий день проводя с подопечными. Мы там все постепенно познакомились, узнали поближе своих подопечных, играли с ними, брали из группы, гуляли, насколько было возможно. Но несмотря на то, что в какой-то момент все стало обыденно, все время случались какие-то поражающие вещи. Было интересно наблюдать, как работники детдома обращались с детьми, и мы, конечно, не со всем были согласны. Однако нам говорили, что здесь совершенно иная философия, и нам следовало быть осторожными, стандарты и правила могли отличаться в Германии и России.
Как бы ты описала свой волонтерский год?
Он был очень активным, насыщенным, полным новых знакомств, особенно с теми, с кем мы вместе работали. Ну а жили мы вдвоем с другой волонтеркой -- Ассоль.
А где?
Нам тогда очень повезло, потому что мы жили в одной из комнат на Фонтанке (прим. - в квартире Маргарете фон дер Борх, где тогда находился и офис «Перспектив»). Еще одну часть помещения занимала художественная студия, и всегда было много гостей. А двое волонтеров, что были с нами в Павловске, делили жильё с другими. У них, по-моему, вообще была одна комната на всех. Еще были волонтеры из «Каритас», мы часто вместе проводили время, и в целом хорошо понимали друг друга.
Как ты нашла в себе силы остаться на весь год? Это сильно отличалось от работы в Германии? Чем ты себя мотивировала?
Меня мотивировали мои коллеги и красота Санкт-Петербурга. Я очень наслаждалась тем, что жила в самом центре. Мы старались по максимуму пользоваться культурными возможностями этого города, получать новые впечатления. Это был наш – ну, по крайней мере, мой – источник сил. Еще у меня была очень милая учительница русского – я могла во время социального года изучать язык, но вместе с тем я много узнавала культурных особенностей, что-то «типично русское». Что, конечно, тоже способствовало моему комфортному пребыванию в России.
Ты приехала в Россию без знания языка?
Да, в школе я изучала русский, но этого было совсем недостаточно. Все остальное пришло со временем.
Это была случайность. Вообще, я хотела отправиться в англоязычную страну, но потом на подготовительном семинаре отец Рит (прим. - отец Теобальд Рит, основатель "ИЦЕ") рассказал нам о данном проекте и предложил конкретно мне поучаствовать. Я подумала: «А почему бы не в Россию?» и согласилась, ведь всегда интересно попробовать. Так и получилось, что я оказалась именно там.
Тебе было не страшно одной из первых ехать в Россию?
До нас там уже были иностранные волонтеры – не от немецких «Перспектив», но приехавшие через другие организации, например, «Каритас». Нет, я не боялась – скорее, мне было любопытно, каким будет этот год, что там вообще происходит.
Какое было твое первое впечатление от страны, от «Перспектив» и от проекта, в котором ты помогала?
Мы туда ехали на поезде, это было очень здорово, так как можно было наблюдать все эти постепенные изменения в географии и ландшафте. Первый интересный опыт был еще на границе с Белоруссией, где наш состав переставляли на другие колёса из-за другой ширины колеи. Затем, в Санкт-Петербурге, нас очень тепло встретил Доминик Шлун (прим. - один из первых немецких волонтеров), он забрал нас с вокзала, и мы уютно позавтракали в доме на Фонтанке, поэтому первое впечатление было очень позитивным и хорошим. А детдом… К нему, конечно, нужно было привыкнуть. Во время подготовки в Германии мы работали в реабилитационной клинике в Шварцвальде, но это очень сложно сравнить. Абсолютно все было иначе: запахи, комнаты, а что особенно поражало – тишина. Мы попали в четвёртый корпус, где «Перспективы» работают до сих пор. Было как-то слишком тихо -- при том, что там жило много детей. Но рано или поздно ко всему привыкаешь. Ежедневно добиралась до работы сначала на метро, затем на электричке, потом пешком через парк, весь последующий день проводя с подопечными. Мы там все постепенно познакомились, узнали поближе своих подопечных, играли с ними, брали из группы, гуляли, насколько было возможно. Но несмотря на то, что в какой-то момент все стало обыденно, все время случались какие-то поражающие вещи. Было интересно наблюдать, как работники детдома обращались с детьми, и мы, конечно, не со всем были согласны. Однако нам говорили, что здесь совершенно иная философия, и нам следовало быть осторожными, стандарты и правила могли отличаться в Германии и России.
Как бы ты описала свой волонтерский год?
Он был очень активным, насыщенным, полным новых знакомств, особенно с теми, с кем мы вместе работали. Ну а жили мы вдвоем с другой волонтеркой -- Ассоль.
А где?
Нам тогда очень повезло, потому что мы жили в одной из комнат на Фонтанке (прим. - в квартире Маргарете фон дер Борх, где тогда находился и офис «Перспектив»). Еще одну часть помещения занимала художественная студия, и всегда было много гостей. А двое волонтеров, что были с нами в Павловске, делили жильё с другими. У них, по-моему, вообще была одна комната на всех. Еще были волонтеры из «Каритас», мы часто вместе проводили время, и в целом хорошо понимали друг друга.
Как ты нашла в себе силы остаться на весь год? Это сильно отличалось от работы в Германии? Чем ты себя мотивировала?
Меня мотивировали мои коллеги и красота Санкт-Петербурга. Я очень наслаждалась тем, что жила в самом центре. Мы старались по максимуму пользоваться культурными возможностями этого города, получать новые впечатления. Это был наш – ну, по крайней мере, мой – источник сил. Еще у меня была очень милая учительница русского – я могла во время социального года изучать язык, но вместе с тем я много узнавала культурных особенностей, что-то «типично русское». Что, конечно, тоже способствовало моему комфортному пребыванию в России.
Ты приехала в Россию без знания языка?
Да, в школе я изучала русский, но этого было совсем недостаточно. Все остальное пришло со временем.
Каково было участвовать в проекте без знания русского языка? Как ты себя чувствовала?
О, это было что-то с чем-то. Когда ты говоришь людям, что не понимаешь их, те просто начинают громче говорить. Вот там было точно так же. Со мной всегда старались громко разговаривать. Мы, конечно, все равно ничего не могли понять, но каким-то образом все шло нормально. Сейчас у меня совершенно нет ощущения, что нас там не понимали, или что между нами происходили конфликты на фоне незнания языка. Мы как-то нашли способ понимать друг друга. Санитарки, безусловно, были очень терпеливы с нами, сильно радовались, когда мы запоминали что-то новое и отвечали им на русском – возможно, даже правильно.
Было ли сложно возвращаться назад в Германию после добровольного года? Снова вливаться и адаптироваться в немецкое общество после такого долгого отсутствия?
В целом было не так уж и сложно, но порой приходилось удивляться. Или, например, вдруг начинаешь все сравнивать: мол, а вот в России это было так, а в Германии иначе. Но почему именно так? Или думать «есть вещи – там они были смешнее или приятнее», и то же самое наоборот. В такие моменты как раз и начинаешь – или я начала – осознавать, откуда я. Что всё-таки большую роль играет то, где ты родился и как вообще смотришь на мир.
Ты еще поддерживаешь контакт с кем-то из волонтеров? Или с друзьями из России?
Да, мы дружим с Ассоль, общаемся с теми волонтерами, кто был в том году в Петербурге, а один - в Перми. Вплоть до коронавирусных времен мы старались встречаться хотя бы раз в год.
Как классно!
Да, мы с Ассоль обе живем в Дрездене, поэтому частенько видимся. Еще я со своей семьей ездила три или четыре года назад в Карелию в отпуск. Тогда мы ив Петербурге успели побывать, встретились с учительницей русского Ассоль. Моя, к сожалению, уже умерла, я не успела ее навестить. В общем, какие-то связи поддерживаю.
Именно благодаря этим связям ты снова поехала в Россию после волонтерской службы?
Да, я даже ездила в лагерь, который устроили для подопечных из Павловска. Я была там с другими волонтерами и одной девушкой из Голландии в качестве поддержки.
Затем я еще проходила практику в России - на Урале, в Перми. В тот раз я, разумеется, тоже заезжала в Санкт-Петербург. Последний раз я там была три года назад.
Ты сейчас как-то сотрудничаешь с немецкими «Перспективами»?
Официально я не занимаю там никакой должности, но так как я общаюсь с Ассоль, то узнаю новости. Еще я была на одной встрече «Перспектив». У меня нет членства в этой организации, я вхожу в другие объединения. Но, думаю, Ассоль хорошо снабжает меня информацией о немецких «Перспективах», так что я сразу узнаю самые свежие новости.
Что ж, тогда последний вопрос: тебе пригодился опыт, который ты приобрела в России, в твоей дальнейшей жизни?
Я бы сказала, более чем. Этот год очень повлиял на меня, он как минимум был очень насыщенным и интересным и, конечно, сказался на дальнейшей жизни.
Над текстом работали Анастасия Смирнова, Дженнифер Лёзель, Полина Борис, Анна Чернавская.
О, это было что-то с чем-то. Когда ты говоришь людям, что не понимаешь их, те просто начинают громче говорить. Вот там было точно так же. Со мной всегда старались громко разговаривать. Мы, конечно, все равно ничего не могли понять, но каким-то образом все шло нормально. Сейчас у меня совершенно нет ощущения, что нас там не понимали, или что между нами происходили конфликты на фоне незнания языка. Мы как-то нашли способ понимать друг друга. Санитарки, безусловно, были очень терпеливы с нами, сильно радовались, когда мы запоминали что-то новое и отвечали им на русском – возможно, даже правильно.
Было ли сложно возвращаться назад в Германию после добровольного года? Снова вливаться и адаптироваться в немецкое общество после такого долгого отсутствия?
В целом было не так уж и сложно, но порой приходилось удивляться. Или, например, вдруг начинаешь все сравнивать: мол, а вот в России это было так, а в Германии иначе. Но почему именно так? Или думать «есть вещи – там они были смешнее или приятнее», и то же самое наоборот. В такие моменты как раз и начинаешь – или я начала – осознавать, откуда я. Что всё-таки большую роль играет то, где ты родился и как вообще смотришь на мир.
Ты еще поддерживаешь контакт с кем-то из волонтеров? Или с друзьями из России?
Да, мы дружим с Ассоль, общаемся с теми волонтерами, кто был в том году в Петербурге, а один - в Перми. Вплоть до коронавирусных времен мы старались встречаться хотя бы раз в год.
Как классно!
Да, мы с Ассоль обе живем в Дрездене, поэтому частенько видимся. Еще я со своей семьей ездила три или четыре года назад в Карелию в отпуск. Тогда мы ив Петербурге успели побывать, встретились с учительницей русского Ассоль. Моя, к сожалению, уже умерла, я не успела ее навестить. В общем, какие-то связи поддерживаю.
Именно благодаря этим связям ты снова поехала в Россию после волонтерской службы?
Да, я даже ездила в лагерь, который устроили для подопечных из Павловска. Я была там с другими волонтерами и одной девушкой из Голландии в качестве поддержки.
Затем я еще проходила практику в России - на Урале, в Перми. В тот раз я, разумеется, тоже заезжала в Санкт-Петербург. Последний раз я там была три года назад.
Ты сейчас как-то сотрудничаешь с немецкими «Перспективами»?
Официально я не занимаю там никакой должности, но так как я общаюсь с Ассоль, то узнаю новости. Еще я была на одной встрече «Перспектив». У меня нет членства в этой организации, я вхожу в другие объединения. Но, думаю, Ассоль хорошо снабжает меня информацией о немецких «Перспективах», так что я сразу узнаю самые свежие новости.
Что ж, тогда последний вопрос: тебе пригодился опыт, который ты приобрела в России, в твоей дальнейшей жизни?
Я бы сказала, более чем. Этот год очень повлиял на меня, он как минимум был очень насыщенным и интересным и, конечно, сказался на дальнейшей жизни.
Над текстом работали Анастасия Смирнова, Дженнифер Лёзель, Полина Борис, Анна Чернавская.
БЦ "Радиус", Волковский пр., 32, Санкт-Петербург, 192102
BC Radius, Volkovsky pr., 32, St. Petersburg, 192102
8 901 970 72 40
office@perspektivy.ru
BC Radius, Volkovsky pr., 32, St. Petersburg, 192102
8 901 970 72 40
office@perspektivy.ru
